Философия Платона и Декарта

Джоберти Отрицал психологизм, но ошибки, идущей от Рида, он назвать не мог. Эту ошибку прямо назвал Гамильтон. Она состоит в том, что Рид считал «сознание» особой способностью «внутреннего восприятия», наряду, следовательно, с другими «способностями», а не всеобщей характеристикой и условием. Определяя психологизм как учение, всегда сводящееся к «сенсиз — му» , хотя бы и внутреннего чувства, Джоберти одним определением этим уже становился сам на почву психологизма. Если бы Джоберти заметил то, что заметил Гамильтон, он не только был бы предшественником современного антипсихологизма, но иначе оценил бы всю философию, и в особенности философию Платона и Декарта, а равным образом и учение своего соотечественника Розмини о «возможном», и самое главное, он не мог бы оставаться «онтологистом». — Что же ему помешало сделаться действительным предшественником современного антипсихологизма? Почему Джоберти отдал предпочтение онтологизму и теологизму перед философией? Ответы здесь могут быть разные, но в основу их нельзя не положить Католицизм Джоберти, а еще глубже, может быть, здесь лежит коренная антиномия европейской мысли: миф и докса или философия и знание?

Третья часть работы Эрна «Завершение системы» основывается, в значительной части, на сочинении Джоберти «Protologia», которого я не видел, и потому тут мое суждение о «Философии Джоберти» подходит к концу.

На странице 282—283 Эрн предупреждает: «Глубокомысленный опыт метафизики истории, лежащий в основе второй философии Джоберти, требует от излагающего Творческого истолкования, ибо он образует “подземный” слой мысли Джоберти, более им подразумеваемый, чем выявляемый, более очерчиваемый намеками и выводимыми следствиями, чем прямыми определениями». Следовательно, судить об этой части иначе, как путем сравнения с самим Джоберти невозможно. Между тем, если разобранное мною Не было «творческой интерпретацией», то легко представить, почему теперь автор сам принуждает воздержаться от суждения об этой части его книги.